А к вечеру комфортабельный немецкий автобус привез наш
коллектив в маленький частный отель в Реклингхаузене. Узенькие деревянные
лестницы, маленькие номера с окнами на парк и озеро, огромные невесомые одеяла,
напоминающие бабушкины перины, заграничные ароматы в туалетах – мы
почувствовали себя в настоящей западной стране. Тишина и покой – вот ощущения
от первого вечера и ночи в гостеприимной гостинице.
А наутро нас прокатили по городу, рассказали про ежегодный
фестиваль народного творчества – знаменитый Рурский фестиваль, и отвезли в
Бохум, где мы и должны были выступать. Театр, его зал и гримуборные нас всех
сразили наповал. В гримерных – для каждого из артистов своя комната, нас ожидал
полный туалетный набор с мылом, дезодорантами, кремами, щеточками, шампунями и
еще множеством всяких флакончиков, несколько махровых полотенец. Нам
предоставили каждому индивидуальных парикмахеров, которые помогали
гримироваться (я со смущением отказался от такой услуги), показали все выходы
на сцену, познакомили с осветителями, радистами – со всеми, кто нам помогал
самым искренним образом.
Зал выглядел очень дорогим, но, в то же время,
невероятно строгим по своей отделке. В нем было нечто магическое, ритуальное. Представьте себе стены, пол и потолок,
затянутые черной материей, и ярко-красные мягкие кресла. Кресла так стоят в
рядах, что можно совершенно свободно вытянуть ноги. Широкие проходы между
рядами. Я смотрел со сцены в этот идеально прибранный зал и представлял его в
30-40 годах прошлого века с множеством знамен по стенам… Эта бредовая фантазия
была навеяна фильмом «17 мгновений весны», который за год до нашей поездки стал
в СССР культовым фильмом. И хоть этот фильм тогда был черно-белым,
красно-черное оформление зала просто перебросило меня мысленно в ту Германию.
На протяжении всего пребывания в ФРГ у меня все время стояло в голове это
сравнение.
Выступил наш небольшой коллектив на Рурском фестивале просто
великолепно. Овации вспыхивали после каждого номера и долго не прекращались
после концерта. Мой номер был принят на ура. После представления несколько
журналистов пытались взять у меня интервью, обращаясь ко мне на немецком языке.
Я смущенно тряс головой, показывая, что я не знаю немецкого. Через переводчицу
удалось выяснить, что все эти журналисты были уверены, что я прекрасно говорю
на их родном языке, с легким берлинским акцентом. Я расхохотался, сообразив,
что эта уверенность возникла у них после нескольких фраз, произнесенных мною в
конце номера. Дело в том, что я завершал свое выступление большой картой, а в
этом трюке для создания юмористического впечатления требовалось все пояснять
словами. Перед отъездом я написал весь текст и попросил переводчицу записать
мне всё русскими буквами и потренировать мое произношение. Как сейчас помню тот
текст: «Дас ист айне гросс шпилькартен хир. Дас ист Асс…» и так далее. Так вот
у меня вся эта речь звучала столь убедительно, что журналисты поверили, что я
свободно говорю на немецком языке. Они смеялись вместе со мной, когда поняли,
на чем основано мое «знание».
На другой день после концерта нам принесли в гостиницу
немецкие газеты со статьями о нашем выступлении. Бросались в глаза огромные
заголовки: «Русские снова нас обманули!». Далее следовало разъяснение: обещали
прислать на фестиваль самодеятельность, а прислали профессиональных артистов... Ну никак не могли немцы поверить, что братья Егоровы, столь виртуозно
игравшие на саратовских гармошках, работают на заводе, а великолепный жонглер –
машинист башенного крана. У них в ФРГ тогда самодеятельности почти не было, а о
таком уровне, какой показал наш коллектив, они и мечтать не могли!
У нас было всего два концерта, а потом – знакомство со
страной. Запомнился мне музей современного искусства. Тем, что уж очень
напоминал своеобразную выставку иллюзионных фантазий. Например, весь центр
большого зала занимала непонятное переплетение каких-то проволочек, колесиков,
шестеренок. Гид подошел к этой машине и слегка дотронулся до нее. Вся
конструкция под волшебную «космическую» музыку пришла в движение, все эти колесики
стали вращаться, шестерёночки цеплялись друг за друга, заставляли проволочки
изгибаться, переворачиваться – вся эта инженерная фантазия жила своей,
непонятной жизнью. И когда мы уже выходили из музея, она все еще двигалась под
легкий звон колокольчиков. Там было еще много всяких сложных и малопонятных
«произведений» искусства, которые заставляли неподготовленного зрителя стоять
около них, буквально раскрыв рты и ничего не понимая в замысле «художника».
Была еще и поездка в Кёльн. Знаменитый кёльнский собор
просто потрясал воображение своей величественностью, готической устремленностью
в небо, скульптурной вязью. В Кёльне у нас было свободное время, и я отправился
на поиски фокусного магазина. Мой английский помог мне очень быстро найти
небольшой магазин игрушек, в котором был и отдел посвященный фокусам. Когда я
заявил, что хочу подобрать себе несколько трюков, мне предложили присесть в
кресло, и продавец начал показывать фокусы. Меня заинтересовали практически все
фокусы, но моих скудных запасов немецких марок хватило лишь на несколько
трюков. Помню, что купил там коньячную рюмку с двойными стенками. «Коньяк»,
залитый между ними, никогда не проливался. Купил и «хрустальные» стаканы с
гранеными разноцветными шариками, которые все перемешивались в одном стакане, а
затем мгновенно разделялись по цветам. И купил колоду больших игральных карт,
которые до сих пор мне служат. В колоде были двухлицевые тузы для демонстрации
популярного трюка с тузами, собирающимися в одной из четырех кучек. Сейчас этот
трюк известен в России под названием Тузы Макдональдса.
Совершенно обалдевший от лицезрения такого обилия фокусного
реквизита, я вернулся в автобус. Все показывали друг другу свои покупки,
восхищались кассетными магнитофончиками и радиоприемниками, примеряли джинсы.
Но, когда я раскрыл свой пакет, все сгрудились около меня, забыв про свои
приобретения, и с завистью разглядывали мои столь необычные «игрушки».
В ФРГ мне запомнились автобаны, по которым нас «с ветерком»
возил сверкающий автобус «Мерседес». В России таких дорог в то время мы и
представить не могли. Надо заметить, что и сейчас у нас таких дорог нет и не предвидится. В Бохуме, кажется, нас возили на экскурсию на завод,
выпускающий автомобили «Опель Кадет». Вообще, тогда в России почти не было
западных автомобилей, поэтому увидеть такой потрясающий конвейер и всю
технологию было мне, по крайней мере, очень интересно.
Надо заметить, что опасения нашего партийного руководителя
насчет того, что нам будут предлагать деньги, оказались, к всеобщему сожалению,
абсолютно беспочвенными. Никто нам немецких марок не предлагал. Поэтому все мы
делали попытки предложить нашим немецким сопровождающим какую-то советскую
продукцию (водку, матрешек и т.п.). Не знаю, увенчался ли успехом такой бизнес
у моих коллег (все ведь делалось в тайне друг от друга). А вот мне удалось за
100 марок сбыть водителю нашего автобуса небольшой альбом с советскими
почтовыми марками. И он, и я были чрезвычайно довольны такой сделкой. Я купил
на эти деньги потрясающие и невиданные в России немецкие часы. Это был
совершенно необычный дизайн – у часов не было стрелок, а в маленьких окошках
появлялись значения часов и минут. И еще я купил пьезо-зажигалку "Ровента". Тогда
я курил, и такая фирменная зажигалка производила самое классное впечатление.
Так что, представьте себе, в молодости я был таким же обыкновенным «стилягой»,
как и все те «фирмачи», которым мы в душе завидовали. В Саратове ведь тогда
ничего фирменного купить было невозможно. «Идеологическое разложение» давно уже
затронуло нас, так что тульский партайгеноссе запоздал со своими речами… А в
ФРГ мы сразу увидели столько всего, о чем в нашей родной России мы и мечтать не
могли. А там все это можно было купить в любом магазине. В глаза так и лезла
вопиющая разница между западной страной, живущей в привычном для нее
капитализме, и страной, строящей коммунизм, для которой все это изобилие
предполагалось лишь в далеком и светлом будущем. Дело в том, что все мы изучали
в институтах марксизм-ленинизм, но на своем простом, семейном уровне, никто из
нас не мог мыслить глобальными категориями «освобожденного труда»,
«собственности на средства производства» и прочими формациями и классами. Нам
хотелось чего более простого, понятного и близкого каждому молодому человеку –
всех тех «предметов потребления», как ни банально это звучит. А наши партийные
руководители предлагали нам лишь идеологические конструкции. И это было очень
обидно. В конце концов, я мог бы прожить и без фирменных джинсов. Но меня дико раздражало то, что в
России я не могу за «свои кровные» купить фирменный фокусный реквизит. Ведь тогда в "стране победившего социализма" и мечтать нельзя было о частных магазинчиках. Осознание невозможности иметь это вполне официально в России после
посещения магазина с фокусами в Кёльне, оставило настоящую рану на сердце. Ведь тогда, напоминаю, никакого Интернета не было, о банковских картах мы и не подозревали. Да и рубли тогда были неконвертируемой валютой.
Я никогда не злоупотреблял алкоголем, но на банкетах в ФРГ
решил все попробовать по полной программе. Официанты предлагали каждому напитки
на выбор. Но вот как-то второй раз с добавкой они не спешили подойти. Я решил
эту проблему магически просто. Приглядевшись еще в Туле к двум стройненьким
балеринам, к тому, как они питались подобно воробышкам, и вообще, кажется,
ничего не пили кроме минеральной воды, я решил, что на всех банкетах я буду
сидеть только между ними. Девушки не возражали против моего соседства, всегда
восхищались моими фокусами. Немного поколебавшись, они согласились на мою
просьбу не отказываться ни от водки, ни от пива на немецких банкетах. Поэтому я
был всегда обеспечен как минимум тройной порцией невиданных в России напитков.
Да и закусок тоже хватало. Проблема с "хлебом насущным" была решена.
Но ведь еще оставались секс-шопы, о которых мы знали только
понаслышке. Разглядывание порнографического журнала в России грозило реальным
тюремным сроком. В Кёльне, совершенно случайно, почти все наши артисты
встретились внутри такого огромного магазина. Мы расхохотались, зафиксировав
одинаковое любопытство жителей разных городов нашей необъятной родины к этой
запретной теме. Походили по залу, полистали журналы, поглазели на витрины и
все, как один, поняли, что вся эта продукция быстро надоедает, если она
доступна и не находится под запретом. Правда, одного из братьев Егоровых, того,
что помоложе, еле удалось оторвать от пристального изучения глянцевых порнографических журналов, которые
длинными гирляндами свисали с потолков магазина. Вообще, тот магазин, похоже, погрузил юношу в долгий ступор.
Наверное, эта поездка в ФРГ мне так запомнилась, потому что
это был первый выезд в капиталистическую страну. До этого я побывал только в
Польше.
Комментариев нет:
Отправить комментарий