Как молоды мы были... Тула, подготовка к Рурскому фестивалю (продолжение 4)

Больше всего мне запомнились танцевальные репетиции Петра Львовича Гродницкого – гениального циркового режиссера, который каждый день несколько раз истово трудился с танцевальным коллективом. Между этими изнурительными репетициями, которые буквально изматывали и сгоняли по семь потов, как с танцоров, так и с самого режиссера (а Петр Львович каждый раз показывал нужную проходку и па самостоятельно, да еще и по несколько раз), он находил время и для наших сольных номеров. Он учил нас выходить на сцену, «держать спинку», кланяться, учил певиц делать, если это нужно, реверанс, мальчиков - «комплимент», он учил нас с достоинством удаляться со сцены, и выходить на бис. Нас как бы заново учили обращаться с реквизитом, делать точки в нужные моменты номера, удивляться и обращаться с вопросами к зрителям, учили подавать руку даме, когда приглашаешь ее на сцену или помогаешь спуститься по ступенькам. Нас учили быть приветливыми, добродушными, открытыми, нас учили улыбаться и с достоинством смеяться (а не гоготать) в нужный момент. Была у нас одна репетиция, которую я никогда не забуду: мы должны были делать весь номер, но без музыки и без реквизита. Я и не знал, что такие репетиции развивают внутреннее чувство ритма, позволяют проверить, точно ли «идут часы в голове». Вообще, доложу вам, делать 15-минутный номер на пустой сцене, без музыкального сопровождения, с воображаемым реквизитом в руках – это просто издевательство над искусством иллюзии! Но издевательство запланированное, такое, что идет только на пользу артисту. До сих пор горжусь тем, что из всего нашего творческого коллектива оказался самым точным: за пятнадцать минут убежал вперед всего на 20 секунд. За что получил от режиссеров «благодарность перед строем»: меня освободили от очередной репетиции, а остальных стали безбожно «гонять» весь вечер.

Вообще, режиссеры были особенно придирчивы к танцевальному коллективу. По сценарию это должен быть ансамбль народных русских танцев. За месяц репетиций режиссеры сменили три танцевальных коллектива! И вообще последняя замена произошла чуть ли не в день отъезда: в поездку был окончательно утвержден небольшой, но абсолютно профессиональный молодежный коллектив при Государственном танцевальном ансамбле имени Игоря Моисеева. Они, вообще, по-моему, только и занимались тем, что танцевали за рубежом от имени Советского Союза. Впрочем, что уж тут иронизировать – танцевали они просто классно. И поехали в Германию практически без репетиций: они все умели делать, что надо!

Кстати, до сих пор помню климатический кошмар в Туле 30 мая. Мы выезжали из Саратова в конце мая в легких майках – у нас было под 30 градусов жары. А вот в Туле в этот день до обеда была настоящая метель, снегу намело сантиметров 10. Слава Богу, тогда еще не было тотального дефицита 80-х годов: мы добежали до универмага и быстренько купили фланелевые рубашки и теплые носки. Через несколько дней, впрочем, опять вернулось лето.

Наконец, подошло время отъезда в Германию. Мы должны были лететь из Москвы самолетом до Франкфурта-на-Майне. Возглавлял нашу делегацию партийный босс из Тулы. Он собрал нас всех в своем обкомовском кабинете перед отъездом в Москву и часа два проводил «идеологическую накачку». Основный смысл его пафосных речей сводился к тому, что ФРГ – это наш классовый враг. Мы не должны терять бдительность, потому что на нас будет оказываться идеологическое давление. Мы не должны принимать от немцев никаких денег, а они нам обязательно будут предлагать свои марки. На банкетах они будут нас спаивать, поэтому он лично проследит за тем, чтобы никто из нас не посмел ни рюмки шнапса, ни бокала пива выпить! Репрессии в случае нарушения его запретов последуют очень серьезные. И самое главное: там, в Германии много порнографических магазинов… Чтоб никто к ним даже головы не поворачивал! Мы должны показать нашу высокую мораль и культуру советского человека. Все мы изрядно поскучнели, предчувствуя такой тотальный контроль над каждым нашим шагом. Затем последовала команда попарно идти и грузиться в автобус, который отвезет нас в Москву и затем в аэропорт.

В Москве автобус привез нас в ВЦСПС для еще одного инструктажа от самого высокого начальства. Нас привели в кабинет гораздо шикарнее тульского. Один кондиционер чего стоил! Да и тульский партайгеноссе в этом кабинете изрядно стушевался, чувствовалось, что здесь и ему приходилось ходить по струночке. Ничего не поделаешь: профсоюзы – школа коммунизма, как говорил великий Ленин!

Через несколько минут напряженного ожидания в кабинете появился его хозяин – полный добродушный мужчина с явно западным лоском. Это было заметно по костюму, по рубашке, по галстуку, по запаху оригинального одеколона, по его свободному владению речью.

Первое, что он нас спросил, а куда мы, собственно, едем и зачем? Тульский босс браво отрапортовал, и хозяин кабинета заметил, что у нас очень важная миссия и самая интересная страна в Европе. Он вспомнил, что был в Бонне несколько недель назад. Затем он поведал нам несколько случаев из своих поездок. Слушать его было настоящим удовольствием. Под конец общения с нами он посмотрел на часы и произнес несколько заключительных пожеланий. Он сказал нам вот так: "Ребята, денег у вас будет маловато, так что, если вам там будут предлагать марки, берите, не стесняйтесь. На банкетах много не пейте, но попробовать германскую водку и пиво надо обязательно. Да, и еще, там у них много секс-шопов. Вы уж зайдите, все внимательно посмотрите – надо же нам знать, с чем приходится бороться. В общем, счастливого вам пути!"

Когда мы погрузились в автобус и поехали в аэропорт, наш тульский руководитель, все еще бледный от осознания столь явного противоречия его собственных, данных нам, установок и того, что нам порекомендовал профсоюзный босс, произнес: «Забудьте все, что слышали от секретаря ВЦСПС, и следуйте только моим указаниям». Его партийная закалка устояла.

Через час самолет нес нас в капиталистическую Европу.

Как молоды мы были... После конкурса (продолжение 3)

Я во время поступления в институт

А произошло вот что. Через несколько минут раздался стук в дверь. На мое приглашение заходить, в комнату вошли двое мужчин и интересная дама. Мужчины представились режиссерами Москонцерта и Росконцерта, а дама оказалась уже вышедшей на пенсию цирковой гимнасткой. К сожалению, моя память не сохранила их имен. И режиссеры в один голос заявили, что я и мой номер им очень понравились, и они сразу же предлагают мне следующее. Дальше пошло перечисление таких предложений, которые и сейчас мне кажутся какой-то волшебной сказкой. Они предложили мне трудоустройство артистом Москонцерта или Росконцерта, по моему желанию, прописку в Москве, гастроли по России, а затем за рубежом, и, что было самым невероятным, они гарантировали мне звание Лауреата. Оказалось, что я был единственным говорящим фокусником из всех участников конкурса, и это очень им импонировало.

Этот трюк я показывал уже в восьмом классе школы в 1964 году

Мне никто и никогда не делал таких предложений ни до этого конкурса, ни потом. Я просто растерялся. Теперь я понимаю, что оказался банальным трусом, когда жизнь предложила мне такой потрясающий вариант. Я имел возможность изменить всё и, возможно, всё-таки исполнить свое самое заветное желание. Но я мгновенно вспомнил свой разговор с родителями после окончания института. Когда я принес домой свой «красный» диплом, я заявил, что уж раз мне дали рекомендацию в аспирантуру, то я ее окончу, защищу диссертацию, а уж потом пойду в артисты.

И вот теперь я в ответ «на предложение, от которого невозможно отказаться…», с сожалением произнес, что я учусь в аспирантуре, у меня есть тема, я должен ее закончить и т.п. Режиссеры переглянулись, протянули мне свои визитки, и заверили, что рады будут меня видеть и после окончания аспирантуры. Но при этом извинились за то, что в этом случае звания Лауреата они мне добыть не смогут, поскольку я, выходит, приехал не завоевывать мир, а просто себя показать. На этом они откланялись, и мы больше никогда не встречались. Возможно, они когда-нибудь прочитают эти строки и вспомнят наивного провинциального аспиранта, который отказался от блестящей карьеры в Москве.

Профессор Н.М.Соколов и его последний аспирант

Теперь-то я отчетливо осознаю, что участвовал в конкурсе без всякой конкретной цели, возможно, даже не рассчитывая на победу, а действительно лишь мечтая помериться силой со своими коллегами-конкурентами. Может быть, теперь я стал прагматиком, и всякий раз стараюсь считать варианты на несколько ходов вперед (что, кстати, не всегда получается). Но иногда мне приходит в голову мысль, что надо бы мне тогда согласиться на все предложения, получить диплом Лауреата Всероссийского Конкурса, а уж потом сказать им о своем намерении все же сначала закончить аспирантуру…

Я часто думаю о той точке перелома, когда жизнь могла круто измениться, представляю себе, чего бы мог достичь, но каждый раз отбрасываю все эти мечтания по одной главной причине. Делать такой выбор надо было осознанно, пути назад бы уже не было, поскольку нельзя обманывать людей, которые подошли к тебя с самым искренним предложением. Наверное, я только фантазирую о такой возможности, а в жизни бы так я не поступил бы. Вот такая упущенная возможность была в моей молодости.

Однако после ухода московских режиссеров цирковая дама задержалась. Она рассказала мне о том, что вышла замуж за финна, готовится к переезду в Финляндию, и, поскольку она хочет там сохранить некоторую финансовую независимость, просит меня научить ее нескольким простым фокусам. Она собирается там выступать в варьете. Я, сразу же согласился ей помочь.

Через день всех участников второго тура, не прошедших в финал, собрали в зале театра эстрады. Пожелали всем больших творческих успехов и сообщили приятную новость: через год начнется Всесоюзный конкурс и всем нам будет выслано персональное приглашение для участия сразу во втором туре, без отбора в первом туре. Так что все мы имели реальную возможность исправить все ошибки и снова сделать попытку стать лауреатом. Вот тут-то я снова воспрял духом, поскольку жизнь давала мне еще один шанс. Причем последний. Дело в том, что, по положению о конкурсах артистов эстрады, принимать в них участие может артист только до 30 лет. А конкурсы проходят раз в четыре года. Поэтому я уже на следующий конкурс не проходил по возрасту, и возможность стать лауреатом исчезала безвозвратно. А тут такой подарок судьбы от московского жюри!

Я вернулся в Саратов, отчитался в филармонии об участии, рассказал, что буду целый год готовиться к Всесоюзному конкурсу. Просил сразу же известить меня, когда придет приглашение на Второй тур, а пока буду учиться в аспирантуре.

Как же я готовился к участию во Всесоюзном конкурсе! Каждый день тренировался, готовил новые фокусы, сшил себе настоящий смокинг, подобрал новую музыку. Год пролетел незаметно.

И вот однажды вечером, репетируя перед зеркалом, вдруг услышал из комнаты звук работающего телевизора… И сразу же побежал к экрану. А там говорят следующее: «… Начинаем заключительный концерт лауреатов и дипломантов Всесоюзного конкурса артистов эстрады». Я грохнулся на стул. Смотреть ничего просто не мог. В голове вертелась одна только мысль: «Как же так? А где же обещанное приглашение…»

На другой день побежал с этим вопросом в филармонию. А там Анатолий Яковлевич Левиновский, смущенно перебирая бумажки на своем столе, пояснил: «Да, кажется, было, такое приглашение, но мы вот не смогли вас нигде отыскать…» Вот такую «собаку на сене» я повстречал в своей жизни. Ничего не могу сказать – изящная месть за мой отказ работать в филармонии. Впрочем, может быть я не прав, это только мои предположения. Левиновского уже нет с нами, так что Бог ему судья…

Но, в общем-то, нет худа, без добра. Именно тот конкурс сделал меня известным каким-то руководителям из ВЦСПС (Всесоюзный Центральный Совет Профессиональных Союзов), и я стал на несколько лет участником множества творческих зарубежных делегаций. Дело в том, что семидесятые годы прошлого века – это расцвет эпохи брежневского застоя, когда СССР был в глазах всего мира колоссально мощной державой. Причем идеология Страны Советов, с ее бесплатной медициной, бесплатным (и лучшим в мире!) образованием, с ее космическими успехами, искусством, хоккеем – все это вызывало самое искреннее уважение и признание во всех странах, где я только не побывал. Я понимаю, что для идеологических работников я был настоящей находкой: я был аспирантом и одновременно очень неплохим артистом – замечательный живой пример гармонического развития личности при социализме. И вот мы, с моим неизменным аккомпаниатором – ректором саратовской государственной консерватории Валерием Петровичем Ломако (тогда он был еще простым доцентом кафедры народных инструментов) объехали почти всю Европу, выступали даже в Мозамбике. Валерий Петрович прекрасно играет на баяне (у него, кстати, уже тогда был германский баян, который "...стоил как чугунный мост", и создавал на сцене  звучание лучше церковного органа). На этом чудесном инструменте Валерий Петрович исполнял токкату и фугу ре минор и органную фугу Баха, вызывая неизменные овации во всех залах, где мы выступали. И как мой аккомпаниатор он прекрасно чувствовал и ритм, и настроение каждого фокуса. С ним я никогда не волновался «за музыку» и на поклон мы всегда выходили вместе. О наших выступлениях в Мозамбике я уже писал в своем блоге 15 ноября 2012 года.

Самая первая заграничная гастрольная поездка была в Федеративную Республику Германию на фестиваль народного творчества в Реклингхаузен в 1974 году. Мы с Валерием Петровичем, и еще два брата Егоровых, играющих на саратовских гармониках, были включены в состав делегации советских профсоюзов. В мае мы выехали в Тулу, где целый месяц репетировали и свои номера, и весь концерт. Это была первая демонстрация самодеятельности Советского Союза в Германии, поэтому для ее успеха ВЦСПС привлек к работе великолепных цирковых и эстрадных режиссеров. И эти режиссеры с утра до вечера шлифовали наше мастерство.

Как молоды мы были... Магия с магнитами и участие в конкурсе артистов эстрады (продолжение 2)

Итак, я поступил в заочную аспирантуру. Основная тематика научной работы на этой кафедре была связана с магнитной обработкой магнитных сплавов. Т.е. образцы магнитов – этакие металлические карандаши, связывали тугоплавкой проволокой в «вязанку» по десять штук и нагревали в муфельной печи докрасна, выше точки Кюри. Затем доставали и помещали в мощное магнитное поле, через некоторое небольшое время их закаляли в масле. Каждый раз меняли время, температуру и напряженность магнитного поля. Так что получались магниты с различными магнитными свойствами. Стремились найти такие условия, при которых магниты имели бы самую большую магнитную индукцию. Для проведения измерений и сравнения структуры сплавов на торцах магнитов делали шлиф и измеряли разными приборами их магнитные свойства. Ну, а десять штук в связке – для статистической чистоты эксперимента. Вот меня, как молодого аспиранта, и поставили к этой печи для работы этаким кузнецом-сталеваром. В огромных защитных перчатках и очках я целыми часами огромными кузнечными клещами тягал раскаленные докрасна «вязанки» магнитов, обрабатывал их в колоссальном магнитном поле и закалял в ведре минерального масла. Потом складировал на металлический стеллаж, записывал все данные, вытирал пот со лба, и переходил к следующему, совершенно аналогичному эксперименту. Работа, как вы уже догадались, весьма нудная, требующая минимальной квалификации, и надоевшая мне уже к концу первой недели «обучения» в аспирантуре.

Работать с этими магнитами мне приходилось по вечерам, когда освобождалась печь. В лаборатории уже никого не оставалось, и я трудился в полном одиночестве. Обычно мне около печи оставляли целую кучу связок магнитных «карандашей», которая должна быть обработана к утру.

И вот однажды под этой кучей «вязанок» остался один последний магнит, не вошедший ни в какую связку. По внешнему виду он был абсолютным близнецом магнитов из огромной кучи. Когда я закончил обрабатывать и закалять по заданному мне ранее алгоритму все магнитные связки, я решил поэкспериментировать с последним магнитом. В это время я читал какие-то книжки про сибирских шаманов. Вот и решил проделать с этим магнитом какой-то дикий шаманский ритуал.

Я раскалил его докрасна, достал клещами из печки и с шаманскими завываниями пару минут крутил его в воздухе. Потом макнул в ведро с маслом, снова покрутил в воздухе, засунул в магнитное поле, достал, снова макнул в масло… В общем, я просто шутил, представляя себя каким-то шаманом и заклинателем. Потом бросил остывший магнит к остальным на стеллаж и ушел домой.

Когда на другой день к вечеру я пришел в лабораторию, то вдруг застал в ней почти весь коллектив кафедры с профессором Довгалевским. При моем появлении все замерли, глядя прямо мне в глаза. Профессор подошел и вкрадчиво спросил, держа в руке тот самый, последний магнит: «Володя, скажите, как вы его обрабатывали?» Я честно ответил, что не помню весь процесс, просто баловался, и спросил, почему это всех заинтересовало. Мне показали результаты измерений его индукции. Оказалось, что по своим магнитным свойствам этот образец превосходил все остальные магниты в десятки раз! На шлифе смотрели под микроскопом его структуру, проверяли состав сплава – всё было как у других магнитов из той же серии образцов. А вот индукция у всех остальных была примерно одинаковая, какая и ожидалась на таких магнитных сплавах, а у этого была в несколько десятков раз выше! Это было настоящее чудо, в которое никто не мог поверить. Нонсенс, которого не должно было быть! Пахло каким-то открытием в технологии обработки магнитных сплавов. Все с недоверием смотрели на меня, обработавшего именно этот магнит. Его положили в сейф для дальнейшего изучения. Все остальные магниты начали обрабатывать под моим руководством, пытаясь повторить тот самый шаманский ритуал… Несколько дней работы не принесли никаких результатов – магниты показывали примерно одинаковые параметры, ни в какое сравнение не идущие с теми, что проявились на моем образце. Вся кафедра просто ходила «на ушах», высказывались самые фантастические гипотезы, все время вспыхивали споры, обсуждения. Профессор прохаживался между печами с задумчивым видом, изредка недоверчиво поглядывая в мою сторону. Я чувствовал себя «героем нашего времени», мысленно подсчитывал размер Нобелевской премии… Такая жизнь в лучах славы продолжалось около недели.

И вдруг однажды, когда я пришел на кафедру с новыми предложениями по обработке магнитов, атмосфера творческой эйфории куда-то исчезла. За микроскопом сидела дама – доцент этой кафедры (не помню уже ее фамилии). Она оторвалась от окуляра и, повернувшись ко мне, с некоторым торжеством в голосе произнесла: «Вы знаете, я всегда говорила, что этого не может быть. Так вот вчера я снова обработала этот ваш образец, и он показал вполне обычные свойства. Это точно такой же магнит, как и все остальные…»

У меня просто рухнул весь мир перед глазами. Дело в том, что если магнитный сплав раскалить выше точки Кюри, он теряет все свои предыдущие магнитные свойства. Проделав эту операцию с уникальным магнитом, эта дама просто снова вернула его в первоначальное «девственное» магнитное состояние, в котором он находился до моего «шаманского» ритуала! Понятно, что снова придать ему те уникальные свойства, зафиксированные измерениями, которые проводила вся кафедра, никак не получалось. Как не получалось и со всеми другими магнитами. Чудо закончилось. Мадам очень грамотно придушила ту курицу, что несла золотые яйца…

После этого печального события я потерял всякий интерес к работе сталевара и через год был мирно и тихо отчислен из аспирантуры по собственному желанию. Ничуть об этом не жалею. Тем более, что в это время произошло другое магическое событие, которое оставило в моей памяти и судьбе глубокий след.

Все это время фокусы оставались моим самым главным и любимым увлечением. И вот когда я поступил в заочную аспирантуру, а перед этим уволился из проектного института, передо мной встал вопрос о том, где же мне работать? И я решил пойти с предложением себя, любимого, в качестве артиста оригинального жанра в Саратовскую филармонию. Это место меня привлекало по двум параметрам: во-первых, концерты проходят в основном по вечерам, так что днем я могу заниматься наукой; во-вторых, я люблю показывать фокусы.

И вот я со своим маленьким чемоданчиком пришел в филармонию на прием к художественному руководителю Анатолию Яковлевичу Левиновскому. Представился и сказал, что могу и хочу показывать фокусы. Анатолий Яковлевич скептически поглядел на меня и ответил, что сейчас этот жанр не интересен зрителям, так что такой артист им не нужен. Я, совершенно ошарашенный и убитый таким ответом, предложил все же посмотреть, что я могу делать. Анатолий Яковлевич с сожалением посмотрел на часы и сообщил, что у него сейчас нет времени, он просит прощения, но должен уехать по делам. И ушел я из филармонии «… солнцем палимый, повторяя, суди его Бог…» Разочарование от того, что художественный руководитель даже не удосужился посмотреть, что я умею делать, просто жгло меня изнутри. Впрочем, утешало то, что все это предсказывал мне Анатолий Александрович Фурманов, о чем я и написал ему.

К счастью этот период разочарования и безработицы длился очень недолго, так как Николай Михайлович Соколов всё же перешел заведовать кафедрой «Электроснабжение промпредприятий» в Саратовский политехнический институт и открыл там очную аспирантуру. Я был его первым аспирантом на новом месте. Поступил я к нему в конце 1973 года. Теперь мне уже не надо было искать место работы.

Осенью 1973 года весь наш город заклеили афишами, извещающими граждан о том, что в Саратове пройдет первый тур 4-го Всероссийского конкурса артистов эстрады. В этих же афишах предлагалось всем участникам художественной самодеятельности принять участие в этом конкурсе и записаться на просмотр в филармонии. Я тут же прибежал, заполнил анкету и уже через месяц участвовал в жеребьевке.

В Саратов приехало больше 600 участников этого конкурса из Мордовии, Чувашии, со всего Поволжья. Артистов оригинального жанра (пантомима, жонглирование, фокусы и другие цирковые номера) было человек 10-15. Несколько дней с утра до вечера, в страшной суете, проходило прослушивание и просмотр всей этой армии желающих стать победителями.

В один из таких дней и я вышел на сцену со своим номером. Разумеется, мой номер представлял собой компиляцию из всего лучшего, что я знал на то время из фокусов. Но соединил все это в один номер я сам. И музыку подобрал соответствующую, на мой взгляд, стилю и ритму номера. Как сейчас помню, я выходил на сцену, покуривая сигарету. Бросал ее на пол (какой ужас!!), выпускал изо рта клуб дыма и ловил следующую. Так повторялось раз восемь-десять. Наконец, я выпускал последний клуб и ловил из дыма веер карт.

Кстати, о картах. В то время никто из нас, саратовских фокусников, даже не слышал о специальном порошке, улучшающим скольжение карт. Никаких пластиковых карт со специальной рубашкой телесного цвета не было. Были обычные карты, которые мы натирали стеариновой свечкой. Натертые таким образом с двух сторон карты, прекрасно раскрывались в широкие веера. Поскольку их бросали на пол, через несколько выступлений они становились грязными. Тогда их чистили, выскабливая лезвием бритвы, а потом снова натирали. Технология, по тем временам, себя полностью оправдывала.

Я выбрасывал всё также на пол веер карт (кошмарное бескультурье!) и ловил следующий. Так тоже повторялось несколько раз. Наконец, карты заканчивались. Снова клуб дыма и очередная сигарета. Потом из клуба дыма появлялся белый шарик от пинг-понга. Шарик «размножался» до четырех между пальцами, шла серия манипуляций с этими шариками. Все они также исчезали. Снова клуб дыма и из него начинали появляться разноцветные пластиковые трубочки, шли манипуляции с этими имитациями сигарет. Наконец, руки оставались пустыми, следовал поклон. 

Потом я, разговаривая со зрителями, показывал трюк с тремя веревочками разной длины. Потом был «Сон бедняка» – ведерко и дождь монет из воздуха. А заканчивал я десятиминутный номер большой игральной картой, которая последовательно из бубновой тройки становилась четверкой, шестеркой, семеркой, восьмеркой и т. д. Кланялся и уходил. Показывал все это в строгом темном костюме, напоминающем смокинг. Номер был сделан в хорошем темпе и пользовался неизменным успехом зрителей. Как мне показалось, жюри достаточно благосклонно встретило мое выступление. Но ждать решения пришлось еще пару «волнительных» дней.

Наконец представительное жюри, (а это были в основном московские режиссеры) объявило свое решение. На второй тур, в Москву из всех 600 человек отобрали всего четверых участников, которых торжественно поименовали Лауреатами Первого Тура. К моей неописуемой радости я попал в число этих четырех счастливчиков. Из Саратова вместе со мной Лауреатом стала певица Жанна Рождественская. (Её дочка через год прославилась на весь мир песней Красной Шапочки – «…Можно в Африку прийти»). Вот и посмотрите, какой жесткий был отбор: на второй тур прошло меньше 1% участников! Клянусь, никогда после этого я не участвовал в таком умопомрачительном конкурсе…

В филармонии был объявлен концерт победителей и участников. Когда я готовился к своему выходу, передо мной вдруг возникла фигура знакомого художественного руководителя филармонии. И он с радостью в голосе произнес: «Слушайте, я вас прекрасно помню! Отличное выступление! Давайте у нас работать!» Я сказал, что теперь я обучаюсь в очной аспирантуре, но подумаю над этим предложением. Надо сначала съездить на второй тур конкурса в Москву. Левиновский сказал, что они в филармонии всегда будут мне рады. Прошел торжественный концерт и потянулись будни каждодневных репетиций и улучшений номера.

Наконец, я получил фирменный конверт с приглашением. В нем я прочитал следующее: «… приглашаем Вас и Вашего аккомпаниатора, прибыть в Москву, в Театр Эстрады на Берсеньевской набережной для участия во 2 туре конкурса. Оплата проезда за счет Саратовской филармонии». В 1974 году съездить в Москву, да еще и за счет филармонии было настоящим чудом. Никакого аккомпаниатора у меня, разумеется, не было. Но я моментально позвонил своему школьному другу, Коле Давыдову, и предложил ему поехать со мной в Москву в этом качестве. В ответ я услышал лаконично-ласковое: «Ты что, ку-ку? Я же ни на чем играть не умею!» Я расхохотался: «Все учтено могучим ураганом! Будешь играть на магнитофоне!» И через пару недель мы уже были в Москве.

До сих пор вспоминаю эти дни конкурса. В зале на просмотрах сидели режиссеры и директора филармоний со всего СССР. Все они приехали в поисках молодых и новых дарований, приехали «покупать» себе артистов. Сейчас, скорее всего, такая практика давно забыта, но тогда это было в порядке вещей. На втором туре выступало несколько моих конкурентов, фокусников из других городов. Все они ревниво оберегали свои секреты и почти не общались друг с другом. Из них я запомнил только Толю Кириченко, который в 1974 году создал запоминающийся образ Оле Лукойле.

Самое интересное, что в этом конкурсе во 2-м туре выступали только профессиональные артисты от разных филармоний. Я оказался единственным (!) участником художественной самодеятельности, пробившимся во второй тур. До сих пор помню некий гул удивления, который прокатился по залу, когда конферансье объявил меня, как аспиранта политехнического института. Я выступил, получил свою долю аплодисментов и отправился в комнату, выделенную мне за кулисами. 

И вот тут-то произошло нечто такое, что может показаться фантастикой для современных молодых, да и немолодых моих коллег. Кто-то может счесть это моей выдумкой, красивой сказкой, небылицей в нашей современной России. Но это – чистая правда. И об этом – в следующий раз.

Как молоды мы были... Мои наставники (продолжение)

Я и любимая собака - Кнопка - 1958 год

В марте этого года я начал публиковать свои заметки о давнем прошлом, когда я начал заниматься фокусами. Сейчас я нашел несколько фотографий из тех лет, которые мне дороги. Сейчас я с трудом узнаю себя на тех фото.

Друзья детства - Юра Обухов, я, Миша и Валя Денискины  - 1955 год

Институт я окончил в 1971 году с красным дипломом, из 96 предметов, по которым были выставлены оценки и зачеты, у меня была только одна «четверка», остальные пятерки. Из всего курса нас, вот таких отличников, было человек шесть. Все мы получили рекомендации для поступления в аспирантуру, все, кроме меня, поступили сразу же, а я решил подождать: профессор Соколов Николай Михайлович тогда по принципиальным соображениям ушел с заведования кафедрой и собирался переходить в политехнический институт. К другим научным руководителям мне как-то не очень хотелось идти, потому, что я был влюблен в лекции, которые читал Николай Михайлович. Он был настоящим русским интеллигентом с огромной эрудицией и опытом. Поэтому я решил подождать с карьерой научного работника. Да и фокусы продолжали будоражить мое воображение и я, совершенно серьезно, думал о поступлении на работу в саратовскую филармонию.

Я - студент института - 1968 год

Вообще, с моим увлечением, как могли, боролись мои родители. Они очень хотели, чтобы я занимался научной работой, чтобы стал преподавателем, поэтому все время показывали свое отрицательное отношение к фокусам и ко всем тем, кто сделал иллюзионизм своей профессией. Я ведь совершенно серьезно хотел поступить в цирковое училище после окончания восьмого класса школы. Но родители слёзно просили меня окончить школу, а уж потом поступать «в артисты». Я, как примерный сын, не мог противиться воле папы и мамы, поэтому оставил эту идею и закончил школу. Окончил так себе – большинство оценок «четверки». Ну, а когда я, после школы в 1966 году, собрался все в то же цирковое училище, папа с мамой стали просить меня окончить институт, а уж потом заниматься своими «глупыми фокусами». Пришлось поступать. А уж когда поступил, то учиться надо было только на «отлично». Дело в том, что мой папа – Свечников Серафим Вениаминович, работал преподавателем в этом институте. И я, разумеется, должен был стать лучшим студентом, чтобы папе не пришлось «краснеть» за меня.

И вот институт позади… Свобода! Именно в это время я познакомился с замечательными российскими иллюзионистами: Эмилем Эмильевичем Кио и Анатолием Александровичем Фурмановым.

Эмиль Кио с его аттракционом выступал в Саратове почти полгода. И почти каждый вечер я проводил в цирке. Мы познакомились, подружились, и эта дружба продолжается до сих пор. Тогда иллюзионный аттракцион Кио был образцом великолепной постановки. Он был прекрасно отрежиссирован, великолепный темп, яркие костюмы, красивые и загадочные трюки. Я с удовольствием смотрел его каждый вечер, восхищался и учился. Учился тому, как надо преподносить трюки, как сделать их занимательными, что интересно зрителям. Эмиль приходил в наш дом, знакомился с моими родителями. Можно сказать, что именно он заложил традицию дружбы нашей семьи с цирковыми и эстрадными иллюзионистами. Я очень многому научился, наблюдая вечерами появление на арене настоящего интеллигентного, красивого волшебника, каждый жест которого был отработан, был жестом уважения к своим зрителям. Наверное, с тех самых пор продолжаю считать иллюзиониста в смокинге – идеальным образцом сценического мага. И самое, пожалуй, важное, что я вынес из своих наблюдений за аттракционом Эмиля Кио, это оптимальная четкость и лаконичность каждого трюка, его прозрачность и ясность – всё то, что до сих пор я считаю самым важным в подготовке фокуса.

Но самое большое значение в моем становлении фокусника сыграл мой добрый друг и наставник – Анатолий Александрович Фурманов. Подружился я с ним тоже в саратовском цирке, где аттракцион Фурманова выступал в семидесятых годах прошлого века. Анатолий Александрович был, пожалуй, самым влюбленным в фокусы профессиональным иллюзионистом. Он мог часами обсуждать нюансы каждого своего трюка, он постоянно стремился быть в курсе всех новинок жанра. Именно Анатолий Александрович познакомил меня с зарубежной литературой и переводами фокусных книг Виталия Васильевича Коцыло. Познакомился я с Фурмановым за кулисами цирка. Зашел туда, представился. Анатолий Александрович, как это водится между фокусниками при первом знакомстве, попросил меня показать что-нибудь. Я показал, разработанный Володей Пересадиловым вариант работы с сигаретами. Фурманов искренне удивился новому и для него приему работы, тут же попросил показать, как это делается… и мы подружились. До самого его ухода из жизни в 1984 году, мы переписывались, несколько раз встречались в Харькове, в Москве на открытии Московского Клуба Фокусников и на других съездах. Анатолий Александрович познакомил меня с абсолютно новым направлением в фокусах – неизвестным ни мне, ни моим друзьям-фокусникам, ментализмом. Фурманов подарил мне копию перевода В. Коцыло, в котором были описаны десятки волшебных оригинальных трюков. В Саратове у меня было несколько знакомых мастеров, которые работали макетчиками в рекламном агентстве. Это были чудо мастера на все руки. Договорились, что они сделают несколько аппаратов для меня и для Анатолия Александровича. Это были: доска с шестью квадратными отделениями, в которых артист писал предсказания того, что назовут зрители, и закрывал свои надписи дощечками. Его предсказания полностью совпадали с выбором зрителей. Вы только представьте себе, что такой аппарат был сделан сорок лет назад! Какой же новинкой он оказался для всех нас! Впрочем, он оказался новинкой и в 1982 году, когда я выступал с номером ментализма на открытии Клуба в Москве. 

Аналогичный аппарат, предлагаемый китайским магазином фокусов - 2013 год

Аппараты были сделаны так безукоризненно, что Анатолий Александрович познакомился с мастерами и попросил их отремонтировать японский портсигар, в котором могли появляться и исчезать сигареты. Как сейчас помню восхищение Фурманова, когда мастер Вячеслав передал ему отремонтированный портсигар и, как подарок, его копию, которая оказалась гораздо лучше оригинала!

Анатолий Александрович подарил мне фотокопию книги «Магия Соркара» на английском языке. Я с огромным интересом перевел эту книгу и сделал несколько копий. Горжусь тем, что Фурманов считал мой перевод лучшим из всех, что он читал. К сожалению, у меня сейчас нет даже копии этой книги. Она была опубликована в электронном виде на сайте «Магия изобретений», но недавно Михаил Изотов из каких-то неведомых мне соображений удалил со своего сайта почти все мои переводы западных книг. Возможно, он считает, что я не имел права переводить без разрешения автора эту книгу. Но в те далекие годы я понятия не имел об интеллектуальной собственности. Да и потом я прекрасно помню, как подарил этот перевод сыну Соркара – Продипу, когда он выступал в Москве. Продип был, как мне показалось, очень тронут этим подарком. И был очень рад, что благодаря этому переводу, творчество его отца – Протула Соркара, стало известно российским фокусникам. Анатолий Александрович Фурманов присылал мне все новые переводы В. Коцыло и дал еще несколько книг на английском языке.

Когда я поделился с Анатолием Александровичем своими планами стать профессиональным артистом, именно он был тем дальновидным человеком, который посоветовал мне поступать в аспирантуру, а не в цирковое училище. Он прекрасно понимал положение дел в стране и в российской культуре тех дней, которые сейчас называют эпохой брежневского застоя. Он прямо поведал мне, что, не имея поддержки «на самом верху», даже самый талантливый артист, в коррупционной бюрократической России не пробьется и рискует на всю жизнь остаться заурядным провинциальным фокусником. Не могу судить, так это было, или не так, но я почему-то сразу поверил Анатолию Александровичу. В общем-то, я, на радость своим родителям, никогда не раскаивался в том, что оставил мысль сделаться профессиональным фокусником и стал университетским преподавателем. Много встреч и бесед с Анатолием Александровичем у нас было, когда он на полгода оставался в Саратове при  передаче своего аттракциона Юрию Кукесу.

Была, впрочем, еще одна причина, которая заставила меня сомневаться в моем артистическом предназначении. Дело в том, что во время учебы в институте, меня однажды включили в состав студенческой агитбригады. В этой концертной бригаде были собраны «выдающиеся» участники самодеятельности, которые с энтузиазмом пели, танцевали, показывали фокусы. В общем, готовы были хоть на голове стоять, лишь бы не «корячиться» все лето в стойотряде в каком-нибудь сельском захолустье. Так что я поначалу был несказанно рад открывшейся перспективе гастролей по саратовской области. Но вот когда за девятнадцать дней той незабываемой поездки, мы дали 25 (!) концертов, я смотреть не мог на свой реквизит. Я уже не мог улыбаться, выходя на сцену (у меня скулы сводило от заученной улыбки), я люто возненавидел все свои фокусы и шутки конферансье. Я дал себе слово в душе, что никогда не буду стараться стать профессиональным артистом. Теперь я понимаю, что всю свою жизнь я мечтал заниматься каждую минуту только тем, чем мне хотелось заниматься именно в эту минуту. Я продолжаю любить фокусы, это самое большое увлечение в этой жизни. Надеюсь, что я научился их понимать и хорошо показывать, но я ни минуты не жалею о том, что фокусы не стали моей профессией. Не обижайтесь на меня, дорогие коллеги, за это признание. Всю свою жизнь, как мне кажется теперь, я боролся не за карьерный рост, не за высокие должности и огромные зарплаты. Я очень хотел иметь много свободного времени, чтобы заниматься любимым делом. Чего, в общем-то, и достиг, защитив в 2004 году докторскую диссертацию и заняв должность профессора.

В 1972 году я, так и не дождавшись аспирантуры у профессора Соколова Н. М., поступил в заочную аспирантуру по специальности «Технология металлов» к профессору Довгалевскому Я. М. За год моей учебы произошли два интереснейших, запомнившихся мне на всю жизнь, магических события. Я столкнулся с чудесным явлением при обработке магнитотвердых сплавов и стал лауреатом первого тура 4 Всероссийского конкурса артистов эстрады. Но об этом я расскажу в следующий раз.

Технология фокусов (продолжение 2)

Один из самых интересных, да, пожалуй, и самых важных вопросов, на который должен получить ответ исследователь магии, на мой взгляд, следующий: что видит, и как понимает происходящее простой, неискушенный зритель. Выяснение всех тонкостей восприятия и понимания зрителем того, что делает фокусник, совершенно необходимо для разработки эффективной технологии магии. Проблема понимания происходящего простым, неискушенным зрителем – ключевая проблема для каждого практикующего артиста. Фокусник, если он хочет достичь вершин мастерства в своем жанре, должен на интуитивном уровне так взаимодействовать со зрителем, чтобы у того возникло стойкое убеждение, что он наблюдает настоящую магию. Вообще-то артисты никогда не задают себе такого вопроса, они просто показывают фокусы. Иногда анализируют, как это у них получается, что-то меняют в представлении, все время хотят достичь лучших результатов. Но вот, если они поймут, какие факторы определяют успех их выступления, на основе каких наблюдений, умозаключений, предположений, зрители оценивают работу фокусника, артисты будут иметь научную методику выбора трюков.

И здесь мы подходим ещё к одному чрезвычайно важному вопросу: может ли фокусник самостоятельно сделать свой номер или над его содержанием и подачей должен поработать режиссер? Ведь и режиссер нуждается в таком понимании для того, чтобы грамотно выстроить иллюзионный номер.

Очень радует, что в последнее время проблема режиссуры становится главным вопросом обсуждений профессиональных артистов и любителей иллюзионного жанра. Об этом шел разговор на круглом столе 13 Конгрессе РАИ и RМС в Москве. Режиссуре иллюзионных номеров посвящены статьи Анатолия Карташкина и Владимира Азама. В этих статьях рассмотрено много разных подходов к режиссуре номера, анализируется специфика работы профессионального режиссера. Эти статьи просто требуют от всех иллюзионистов прочтения, осмысления и обсуждения. Очень интересные статьи по аналогичным вопросам принадлежат Виктору Реннеру. Все эти материалы желающий без всякого труда найдет на сайте «Магия изобретения» и на форуме Сергея Кораблева. На магикпедии есть интересные заметки Владимира Переводчикова о его работе с режиссерами.

Но будем рассуждать здраво. Подавляющее большинство любителей фокусов НИКОГДА не встретятся с профессиональными режиссерами. Эта моя убежденность основана на нескольких рассуждениях.

Во-первых, к профессиональным режиссерам областные филармонии посылают лишь успешных, подтвердивших свой профессионализм, штатных артистов. Да и то, если в бюджете филармонии будет заложена определенная сумма на их обучение.

Во-вторых, любители, если они еще только начинают свой иллюзионный путь, знают и умеют не так уж много, для того, чтобы заинтересовать своим номером профессионального режиссера. Ведь стремление к работе должно исходить с двух сторон: не только любитель ищет талантливого режиссера, но и режиссер заинтересован в талантливом фокуснике. Согласитесь, работать с продвинутым фокусником, который «на лету» схватывает все идеи режиссера, досконально знает множество иллюзионных приемов и средств, который в перспективе может принести заслуженную славу не только самому себе, но и постановщику номера, гораздо интереснее, чем с ничего еще не умеющим новичком…

В-третьих, большинство режиссеров работают с уже подготовленным самим артистом номером, что-то в нем изменяя, добавляя, создавая иную форму, для уже готового содержания. Режиссер вовсе не должен знать все тонкости создания иллюзионного эффекта, он, в принципе, мыслит глобальнее исполнителя.

Поэтому в любом случае исполнитель ВСЕГДА создает свой номер изначально в одиночку, на основе видео семинара или описания, перед зеркалом, основываясь на своих рассуждениях о том, что он показывает. Затем он демонстрирует свое творение зрителям, вносит коррективы, что-то меняет – осуществляет обратную связь. При этом исполнитель должен четко представлять себе ответы на пять главных вопросов. Эти вопросы, например, Эл Шнайдер определяет в виде пяти главных факторов, которые, по его мнению, могут сделать любой фокус настоящей магией.

Собственно говоря, любому артисту, подготавливающему фокус, предлагается следовать следующему алгоритму исполнения трюка.

Во-первых, необходимо предъявить зрителю определенные устройства, условия, реквизит, предмет.

Во-вторых, исполнитель должен произвести некие вполне определенные и понятные зрителю действия в заявленных условиях с данным реквизитом.

В-третьих, в результате этих действий получается совершенно неожиданный для зрителя результат.

В-четвертых, зритель анализирует все событие со своей точки зрения: он вспоминает изначальные условия, реквизит. Он вспоминает те действия, что проделал зритель, анализирует их.

В-пятых, зритель делает для себя соответствующий вывод. Он может констатировать то, что стал жертвой ловкого обмана. В этом случае зритель интуитивно, либо вполне осознанно, отмечает те точки всего процесса действий, в которых его могли обмануть. Далее может следовать еще более скрупулезный анализ, исследование сомнительных точек трюка. Но чаще всего у зрителя нет времени на такой серьезный анализ. Такой анализ необходим, скорее всего, сопернику исполнителя, анализ может проделать конкурент, который хочет разгадать секрет непонятного фокуса. Очень хорошо весь процесс такого анализа показан в кинофильме «Престиж» (2006 год, США и Великобритания, режиссер Кристофер Нолан). По сути дела, в этом очень серьезном и трагичном фильме, рассматривается не только такой анализ, но и показан весь путь поиска тех вариантов обмана, которые делают иллюзионизм эффективным, неразгадываемым. Именно такой анализ должен делать артист, чтобы добиться превращения простого фокуса в магию.

Когда любитель покупает в магазине новый фокус, он, прежде всего, руководствуется собственными ощущениями «волшебности» этого конкретного трюка. То есть, был ли он сам, обманут, когда продавец показал ему это фокус. Покупатель (он же исполнитель трюка в будущем) считает, что, если он сам обманулся, то, значит, фокус достаточно эффективен.

Итак, исследуя процесс демонстрации фокусов, следует получить ответ на самый главный вопрос: почему вообще фокус может обмануть зрителя? И следующий вопрос: почему некоторые фокусы обманывают зрителя гораздо эффективней, чем другие? За счет чего достигается этот обман?

Предлагаю всем, кто еще не видел моего варианта исполнения трюка с веревками, посмотреть видео ролик. Мое выступление в этом концерте, посвященном 8 марта этого 2013 года, начинается на 17 минуте ролика.

http://www.youtube.com/watch?v=bsAtAQV0Wq4

Солидарность со Степановым

Для тех, кто не понимает, о чем речь – прочтите комментарий Олега Степанова к предыдущей заметке.

Уважаемый Олег Анатольевич, Вы абсолютно правы – обратиться к молодежи с призывом гораздо проще, чем перейти к осмыслению положения дел с чтением в среде фокусников. Но, чтобы сделать столь категоричный вывод, что, якобы, ни молодежь, ни старички, ничего не читают, на мой взгляд, следует проделать весьма широкое социологическое исследование. Делать такое утверждение на основании каких-то собственных наблюдений и умозаключений некорректно. Да еще Вы упускаете одно, важнейшее в этом Вашем горестном утверждении, обстоятельство. Чтобы что-то прочесть или увидеть, надо сначала знать, что читать. Кроме этого надо еще знать, где эти книги и видеофильмы можно найти. Слава Богу, Вы всегда идёте мне навстречу, и помаленьку ликвидируете мою старческую безграмотность по многим направлениям. Но что делать молодым, начинающим фокусникам? Они-то, возможно, просто боятся показать своё незнание, стесняются обратиться к Вам, потревожить загадочный сон мудреца…

Вот недавно кто-то из наших российских правителей предложил составить список из 100 книг для обязательного прочтения в школе. А Вы вот составили бы такой же список для фокусников, хотя бы два-три десятка книг. Да ещё надо бы указать в этом списке, где их можно раздобыть, желательно бесплатно. Ведь если покупать такие книги в США, никаких заработков не хватит! Там одна более-менее приличная книга стоит 50-100 долларов, Вы это знаете. Да если учесть, что большинство школьников (а именно в этом возрасте начинают увлекаться фокусами) вообще не читают на английском языке (да и на русском-то с трудом), то проблема знакомства с нужными книгами вырастает до весьма внушительных размеров. Думаю, что РАИ и другим клубам следует начинать думать о создании иллюзионной библиотеки, читатели которой за весьма умеренную плату могли бы получать копии самых нужных книг. Ведь если каждый, у кого есть Интернет и сканер, сделает скан хотя бы одной-двух книг, то все окажутся в выигрыше. Надо только собрать потом все сканы в одном месте. И просветить молодежь, где, и как можно это все получить. В этом отношении я всегда привожу в пример сайт «Магия изобретения», где можно совершенно бесплатно скачать множество книг. Наверное, можно и на сайте РАИ сделать нечто подобное. Вот только здесь возникает другая проблема – как новичку не утонуть в этом море информации. И Ваш совет (или список из 30 самых главных книг) оказал бы всем неоценимую помощь! Вот как на Вашем сайте есть книги в электронном виде, надо это и продолжить.

Технология фокусов (продолжение)

Итак, главная мысль, которую хочет довести до своих читателей Эл Шнайдер, это то, что магические технологии не просто совокупность каких-то специальных секретных движений. И в этом я с ним полностью согласен.

Иллюзионная технология – это гораздо более широкое понятие. Поведение фокусника на сцене или перед ресторанным столиком – это технология. Его манера одеваться и умение стоять, не дергаясь в разные стороны, и не сутулясь – это тоже важнейшая часть иллюзионной технологии. Умение красиво и вежливо улыбаться, а не скалиться, умение выслушивать собеседника, не перебивая его, уважение к своему зрителю – это тоже технология. Всё это вполне поддается описанию, усвоению и обучению. Самая большая сложность для молодежи в овладении этой иллюзионной технологией то, что подчас им, возможно, придется ломать столь привычный для них образ жизни и поведения. Ведь, согласитесь, очень трудно перестроиться и перестать, например, материться, если твои друзья и знакомые выражают свои убогие мысли в основном матом. Очень трудно начать лишь вежливо улыбаться, когда все вокруг привыкли гоготать. В принципе, молодой человек может остаться таким, как он есть, и не отходить от своего круга. И он будет пользоваться успехом в этом кругу зрителей. Но тогда эта книга и все размышления – не для него.

Овладение магической технологией предполагает каждодневный тяжелый труд для каждого, кто хочет подняться над своим унылым, изрядно надоевшим ему бытием. А, выдвинувшись из своего окружения, и перейдя автоматически в другую социальную страту, каждый молодой человек сможет реально ощутить, как у него выросли крылья за спиной. Каждый молодой человек просто обязан уже в молодости прочитать множество книг – на одних видеофильмах никогда не станешь настоящим фокусником.

В качестве мотиватора для самосовершенствования могу посоветовать всем, прочитать повесть Ричарда Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон». Сейчас эту мощную притчу можно быстро и бесплатно скачать из Интернета. Сорок лет назад, когда она была написана, в России ее достать было невозможно. Я прочитал Баха уже в зрелом возрасте. И до сих пор считаю эту повесть очень важной для любого юноши и девушки, кто хочет достичь каких-то высот в любом ремесле. Бах прекрасно описал ошеломляющее чувство восторга, когда ты осознаешь, что сумел добиться большего, чем те, кто тебя окружают, что сумел вырваться из плена обыденности.

Ну, а вторая книга – это подлинный учебник жизни, предлагающий алгоритмы поведения в любых ситуациях, это книга Дейла Карнеги «Умение приобретать друзей и оказывать влияние на людей». Я уже много раз выражал свое восхищение этим великолепным учебником. У Карнеги есть еще несколько книг, но начать изучать технологии самосовершенствования надо, конечно же, с этой книги. Поймите, пожалуйста, еще одну важную вещь. Иногда, мне доводилось слышать, что такое «управление» поведением людей слишком цинично. И человека, использующего в реальной жизни, выявленные Карнеги приемы, можно назвать «манипулятором». Недаром, говорили, что эта книга в свое время была учебником для служебного пользования в КГБ. Не знаю, правда, это или ложь, но никакого цинизма в книге я не нахожу. Наоборот, думаю, что Карнеги учит человека быть искренним и любить людей. И люди будут отвечать вам взаимностью.

Еще одно очень существенное замечание. Можно читать все эти книги, восхищаться ими, можно держать их на полке или на столе, нежно поглаживать переплеты, но ничего при этом не предпринимать. Это самая главная ошибка читателя. Знания станут вашими не тогда, когда вы их «уложили» в свои мозги и запомнили (я, кстати, не имею хорошей памяти), но лишь тогда, когда вы начнете применять их на практике. Лишь ваши собственные действия в каждую минуту жизни смогут превратить ваши знания в вашу силу. Поэтому, когда Олег Степанов в комментарии к предыдущим заметкам подметил, что все свои знания я применяю на практике, он в чем-то и был прав. Одно лишь ускользнуло от его пристального внимания: я не применяю эти знания. Я просто так живу уже много лет.

Однако вернемся к идеям Шнайдера. Должен сразу сказать, что во многом его взгляды мне представляются спорными.  Я постараюсь ему возразить, найти свои аргументы, но пока рассмотрим его предложения, как я их понял после прочтения.

Итак, Шнайдер классифицирует формы иллюзионного искусства следующим образом:

Клоунские фокусы

Театрализованные фокусы

Виртуальные фокусы

Уже такая классификация мне представляется слишком упрощенной, но давайте рассмотрим те признаки, по которым Шнайдер разделяет фокусы.

Клоунские фокусы, это такой вид фокусов, который развлекает аудиторию и вызывает неизменный смех. Но эти трюки, как правило, не бывают загадочными. Например, фокусник вытягивает изо рта ленту игральных карт. Выглядит очень зрелищно, все новички стараются включить эту корючку в свою программу работы с картами. Зрители в этот момент улыбаются или хохочут. Но задайтесь простым вопросом: неужели хоть кто-то верит в то, что карты прятались во рту фокусника? Никто и ни на секунду. Примерно такая же реакция и на появление бесконечной бумажной ленты из шляпы. Когда зрители видят ленточный водопад из шляпы, разве хоть кто-то задает себе пафосный вопрос: «Интересно, из какого пространственного измерения всё это попало в пустую шляпу?» Ничего подобного. В лучшем случае можно услышать: «Братцы, сколько же всякой дряни можно незаметно засунуть в эту мятую шляпу…»

Шнайдер замечает, что он вовсе не считает такие фокусы примитивными, плохими и призывает никогда этого не показывать. Нет, такая магия тоже имеет право на существование. Он даже признается, что и сам использовал такие фокусы в своем репертуаре. Его критерий при выделении таких фокусов в разряд клоунских, следующий. Зрители, по его мнению, никогда даже не задумываются над тем, как такие фокусы делаются. Если бы они, хоть на секунду задались таким вопросом, то сразу же разгадали бы эти нехитрые трюки. Здесь важно, что зрители просто смеются над такими фокусами и не думают их разгадывать. Для них такое зрелище может быть отличным развлечением.

Уже здесь можно поспорить с мнением автора. Мне кажется, что термин «Комические фокусы» гораздо лучше описывает этот раздел фокусов. Согласитесь, любой клоун должен быть отличным комиком, но не каждый комик – клоун. Впрочем, я буду с нетерпением ждать комментария от признанных мэтров цирковой клоунады. Их мнение будет гораздо обоснованнее, чем мой взгляд на эту категорию фокусов.

Театрализованная магия, разумеется, серьезнее, чем клоунская, и больше напоминает какие-то головоломки. Зрители в своем большинстве не знают, как делаются такие фокусы. Но они способны вообразить идею секрета фокуса. Или считают, что всё им будет понятно, если фокусный реквизит попадет в их руки. Вот, если бы им на пять минут дали покопаться в фокусной коробке, они обязательно нашли бы в ней зеркало или второе дно. Этот тип магии порождает стойкие рассуждения зрителей: «Если бы фокусник еще раз показал этот фокус, я непременно поймал бы его», «Если бы я сидел ближе, то, наверное, заметил бы, как это делается», «Братцы, а у этого малого очень быстрые руки».  Эти комментарии дают основание считать, что зрители могут увидеть, либо предположить пути выполнения трюка. Но они всегда не уверены в своей правоте.

Театрализованная магия может напоминать настоящее волшебство, но не может обмануть чувства зрителей. Она вполне эффективна, но для достижения уровня полного совершенства зрелищности, должна преодолеть определенный барьер недоверия зрителя.

В качестве примера такого типа фокусов Шнайдер приводит трюк «Перелет монет из руки в руку». Он анализирует впечатления зрителей, которые очень хорошо подтверждают принцип его классификации. Зрители впечатлены трюком, он им понравился. При этом они высказывают два основных предположения о секрете фокуса.

1. Фокусник очень ловок. Он умеет незаметно прятать каждый раз одну монету.

2. Монета имеет две одинаковых стороны.

Чтобы разрушить второе предположение, Шнайдер начал использовать в качестве второй монеты китайскую монету – с отверстием в центре. Когда он снова стал интересоваться мнением зрителей о секрете трюка, зритель ответил, что фокусник использовал монету с одинаковыми сторонами. Шнайдер показал зрителю монету с отверстием в центре. Зритель посмотрел на Шнайдера, и произнес очень важную вещь: «Я никогда даже не задумывался об этом…»

На мой взгляд, в этом ответе зрителя кроется очень важная психологическая особенность восприятия фокусов: очень часто зритель даже не замечает того, что фокуснику кажется важным и очевидным.

Театрализованные фокусы могут быть очень загадочными, но они не превращаются в магию. Тем не менее, театрализованные фокусы замечательно развлекают публику. Самая большая часть иллюзионных номеров попадает именно в эту категорию. Исполнитель должен быть очень хорошим актером, чтобы выступать с такими номерами. До театрализованных фокусов ещё надо дорасти…

Виртуальные фокусы, это такие трюки, наблюдая которые, зрители не могут вообразить ни единого варианта их исполнения. Таким образом, виртуальная магия отличается от театральной магии тем, что фокуснику не приходится преодолевать «барьер недоверия зрителей». Зрители видят нечто такое необыкновенное, что эффект от демонстрации таких трюков превосходит любое ожидание.

На мой взгляд, существует очень мало трюков, отвечающих этим требованиям. К тому же мне показалось, что автор слишком наивно отделяет сами трюки, от личности исполнителя. И трюк, и сам фокусник должны находиться в органичном единстве. Ведь не бывает же фокусов, существующих сами по себе. Я не беру в расчет какие-то автоматы, роботы, технические головоломки. Меня интересуют фокусы, которые показывают артисты. И если артист плох, то он мгновенно загубит даже идеальный фокус.

Две колоды трюковых карт – «Brainwave» и «Invisible Deck» являются в классификации Шнайдера превосходным примером виртуальных фокусов. Зритель называет любую карту, и именно она оказывается перевернутой в колоде карт, которую держал сам зритель.

Далее Шнайдер пишет о том, что изобретенная им «Матрица», также входит в разряд виртуальных фокусов.

Я сам очень люблю микромагию и показываю фокусы за столом. При этом всегда сообщаю зрителям, что есть фокусы, которые получаются за счет ловкости рук фокусника, а есть и настоящие магические эксперименты. После этого показываю трюк, в котором зритель самостоятельно выбирает одну из четырех карт. Все четыре карты они сами вставляют в кожаные конверты с большими отверстиями в передней плоскости.

Четыре карты в четырех кожанных конвертах

Зрители могут все внимательно осмотреть

Зрители сами выбирают одну карту, например, бубновую пятерку

Зрители сами вставляют карты в конвертики

После нескольких перекладываний конвертов, карта зрителя переворачивается  внутри конверта

Зритель может очень хорошо видеть через эти окошки краповую сторону всех четырех карт. В конце трюка выбранная зрителем карта оказывается перевернутой внутри конверта лицевой стороной к окошку.

Зритель в полном недоумении, а я помогаю ему, заявляя, что этот трюк выполняется исключительно за счет ловкости моих рук. Вообще-то эти слова – очередная уловка, поскольку зритель не видит в этом фокусе никаких моих манипуляций. Поэтому я, как бы, не директивно, предлагаю ему поверить, что я обладаю непревзойденной ловкостью рук. То есть трюк, если следовать классификации Шнайдера, относится к категории театрализованной магии.

А вот после этого показываю трюк, известный в России под названием «Twisted Sisters». При этом заявляю, что сейчас хочу показать настоящую магию. И вот на что я хотел бы обратить внимание читателей. Я уже писал о том, что фокус должен быть в единстве с личностью исполнителя. «Twisted Sisters», на мой взгляд, просто гениальный трюк. Я влюблен в эту техническую идею, которая имеет множество модификаций, появившихся за последние годы. Но посмотрите на ю-тьюбе вот этот ролик

http://www.youtube.com/watch?v=vF0Il4vreRs

И вам, уважаемые читатели,станет ясно, что негодный исполнитель может испоганить гениальный трюк. Одна просьба к тем, кто вообще не занимается фокусами: никогда не смотрите этот ролик! Очень не хочу, чтобы вы начали с презрением относиться к моему любимому жанру…

Так вот после трюка с переворотом карты, выбранной зрителем, в кожаном футляре, «Twisted Sisters» становится образцом самой настоящей магии. Мне очень понравился этот трюк в интерпретации Хуана Тамариза. Я взял на вооружение именно его сказочную форму демонстрации. Обычно я заканчиваю этим трюком свою программу микромагии, оставляя своих зрителей в некотором состоянии полной прострации…

Итак, подведем итоги небольшого рассмотрения классификации фокусов по Шнайдеру. Он разделяет трюки на три группы по их технической оснастке, которая позволяет, по его мнению, создать определенное мнение зрителей о происходящем. Я же думаю, что любой трюк может занять место в предложенной нише, только в сочетании с личностью фокусника и с его способностью демонстратора. К тому же граница между группами фокусов, на мой взгляд, оказывается несколько размытой. И сам исполнитель может непроизвольно, или осознанно переместить трюк из одной категории в другую.

Однако в первом приближении система классификации может помочь распределить множество фокусов на категории по их воздействию на зрителей.

Технология фокусов

Во многих своих книгах я пытался дать теоретическое обоснование того, как простые фокусы превращаются в Магию. Сейчас я хочу поговорить о важнейшей основе такого превращения.

Для того, чтобы стать магом, ученик, прежде всего, должен освоить технику фокусов. Или, в свете современных подходов к производству и обучению, чаще употребляют термин «технология». Сейчас мы будем говорить о технологии фокусов.

Никто не рождается магом. Думаю, что все начинающие фокусники сначала задумываются о секретах фокусов, а не о том, как превратить фокусы в настоящее искусство. Поэтому первая и важнейшая истина в становлении мага заключена в абсолютном знании и понимании секретов трюков. И я убежден, что эти «начала фокусов» можно изучить любому человеку, если они изложены в правильном и понятном алгоритме. Секрет любого фокуса должен быть описан в виде серии шагов, абсолютно понятных для читателя. Фокусы, трюки представляют собой сочетание вполне определенных принципов, которые можно понять и выучить. Поэтому изначально следует выявить и классифицировать эти элементарные принципы. Именно классификация позволит понять и, в конечном итоге, создать то, что можно будет назвать «технологией фокусов». И только потом можно перейти к исследованию магии, как развлечению и искусству. Фокусы обязательно включают в себя как непременные составляющие, юмор, трагедию, драму, пение, танец, пантомиму и многие другие жанры эстрады, цирка и театра. Но обо всем этом можно говорить с учениками только после того, как ими будут усвоены элементарные принципы фокусов. Таким образом, в этой работе предпринята попытка отделить собственно «технологию фокусов» от того, что превращает их в искусство.

К сожалению, мой опыт наблюдения конкурсов фокусов на иллюзионных конгрессах показывает, что практически все новички, заявившие себя на просмотр, оказываются в роли тех учеников, которые только начинают знакомиться с технологией фокусов. Они не понимают главного: нельзя демонстрировать на публике свое начальное знакомство с технологией. Работа режиссера, сценариста, возможно, хореографа или специалиста по пантомиме, позволит в дальнейшем превратить базовую основу, знание технологии в произведение искусства. Но показывать публике и жюри свое начальное знание секретов фокусов и некоторых приемов их исполнения, в конечном итоге оказывается неосознанным самим конкурсантом издевательством и над публикой, и над жюри. Недаром, после конкурсов высказывались предложения снабдить жюри «красной кнопкой», позволяющей в любой момент прервать такое конкурсное выступление. Поэтому, как говорится, следует отделить мух от котлет. Сначала разберемся в технологии. Фокус можно и нужно разложить на составляющие, чтобы правильно его показывать.

Несколько раз мне довелось участвовать в дискуссиях, в обсуждениях процесса подготовки и демонстрации фокусов. Например, последний «круглый стол» во время 13 съезда иллюзионистов в Москве. Там много говорилось о работе режиссера, о создании характера и образа фокусника, но практически ничего не было сказано об элементарных составляющих любого фокуса, из которых и складывается иллюзионный трюк.

Об основах, на которых строится магия, писали многие известные в прошлом иллюзионисты: Давид Девант и Маскелайн, Фитски, Тарбелл, Эл Шнайдер, Майкл Клоуз и другие. Недавно просматривал их работы и хочу остановиться на некоторых идеях Шнайдера.

Для объяснения необходимости понимания основ магии он приводит очень красочную и много объясняющую метафору. Для того чтобы стать знаменитым писателем, надо сначала овладеть навыками записывания текста, его построением, орфографией и грамматикой языка, на котором вы собираетесь писать свои будущие романы. Не стоит даже стремиться вселять огонь в сердца людей, зажигать их, если вы не можете даже одного предложения написать без ошибок.

Чтобы ваш текст был интересен для чтения, необходимо овладеть технологией разбивания текста на абзацы. Например, в абзаце обязательно должно быть хотя бы одно предложение, в котором описывается тема всего абзаца. Каждый абзац может строиться и развиваться по одному из пяти известных литераторам вариантов. Желательно в каждом абзаце использовать один из этих пяти вариантов. Необходимо изучить способы логического завершения абзаца, так чтобы, завершив один абзац, грамотно использовать нужный вариант для плавного начала следующего. Собственно говоря, эти правила, используемые для создания литературного произведения, как нельзя лучше подходят для описания магических технологий.

Далее Эл Шнайдер описывает процесс вырезания белки из куска мягкого дерева. Резчик сначала учится тому, как действовать резцом. После этого он пытается придать куску дерева сходство с белкой. И он пробует делать это снова и снова. Он наблюдает за белкой, сидящей на дереве. И резчик, наконец, вырезает из дерева сидящую белочку. Он старается сделать свою работу предельно аккуратно и придать своему творению максимальное сходство с белкой, которую он копировал. И он был успешен в своём творчестве. Он делает несколько копий и выставляет их на продажу. И народ покупает его белочек, потому что они полюбили скульптурки с первого взгляда. Резчик при этом уверен, что ему удалось вырезать белочек, очень похожих на настоящих. Но те люди, что покупают его скульптуры, видят в его творениях куски дерева, которые магически остановили время и запечатлели прекрасное мгновение.

Для того, чтобы произошло это загадочное превращение, резчик овладел технологией резьбы по дереву. Он этому научился. А покупатели влюбились в его творения. Некоторые даже считают его ремесло искусством.

Есть три вещи, на которые можно смотреть бесконечно долго. Как горит огонь, как течет вода, и как работает другой человек. Особенно, если этот человек работает артистично. Я уже неоднократно использовал в своих книгах определение магии, как мастерства, доведенного до степени искусства. Наверное, определить ту грань, когда ремесло перерастает в мастерство, а мастерство, в свою очередь, становится искусством, практически невозможно. Но увидеть, что перед тобой настоящее искусство, наверное, может каждый. Во всяком случае, я в это верю.

Итак, приступая к исследованию технологичности работы фокусника, я вовсе не собираюсь рассматривать правильные варианты пальмирования или различные способы двойного подъема. Есть множество важнейших аспектов иллюзионизма, не имеющих ничего общего с механикой трюка. Например, ваши коммуникативные возможности, умение общаться с аудиторией, ваши манеры. Технология магии весьма обширна и глубока. Умный фокусник всегда достигнет большего, чем его недалекий коллега. Причем он сделает это быстрее, легче и неожиданнее для самого себя. Только в том случае, если вы безукоризненно освоите магические технологии, зрители смогут увидеть в ваших фокусах настоящее искусство.

Важнейшей стороной технологии иллюзионизма является способность фокусника понимать и чувствовать свою аудиторию.

Следующий важный аспект вашей магии, это то, как вы хотите выглядеть в глазах вашей аудитории. Кем вы хотите предстать перед своими зрителями?

Когда я сам начинал заниматься фокусами, я ничего этого не знал. Я просто хотел научиться делать трюки, которые видел в исполнении других фокусников. Я хотел быть не хуже них, но я совершенно не задавался вопросом, кем я хочу выйти к зрителям. Я, как и все другие фокусники в то далекое время, знакомился с приезжающими в Саратов артистами и изучал все книги по фокусам, которые мог достать. Очень часто я был смущен тем, что слышал от других фокусников, и тем, что читал в книжках. Должен, кстати, заметить, что читал это только в книгах на английском языке. В наших отечественных книгах о технологии магии вообще ничего не говорилось. В книгах А. Вадимова и А. Акопяна в основном речь шла лишь о секретах фокусов. Конечно, теперь я понимаю, что секреты – это базовая, основная часть технологии. Часто я читал в книгах, что фокусник должен научиться «преодолевать неверие публики», но понятия не имел, как этого можно добиться.

Вообще-то мы с вами живем в век новых технологий, новых возможностей, новых систем коммуникаций. Вряд ли современные жители больших городов будут платить деньги, чтобы увидеть фонограф или кинопроектор в действии. Любую новую технику можно без труда и бесплатно посмотреть в Интернете. Мы с трудом можем поверить в то, что зрители стояли в очередь, чтобы увидеть движущиеся картинки. Еще не так давно технологические новинки вызывали самый искренний интерес, за возможность лицезреть их люди были готовы платить немалые деньги. Сейчас таких неискушенных зрителей днем с огнем не сыскать. Смотреть на какую-то новую машинку никто не хочет даже даром. Впрочем, в настоящее время некоторым успехом пользуются так называемые «музеи занимательных наук», в которых детям показывают разнообразные химические и физические опыты.

Иное дело, когда технологическая новинка представлена талантом ее демонстратора. Тогда на сцене или в выставочном зале может возникнуть чудо. И пока это чудо не будет разгадано простыми зрителями, оно будет привлекать к себе самый неподдельный интерес. Но, как только секрет будет раскрыт, игрушка теряет всякий интерес и привлекательность. Помню, например, когда много лет назад народ толпился у витрины, в которой из огромной бутылки шампанского в бокал текла непрерывная струя искрящегося напитка. Бокал при этом никогда не переполнялся, а в бутылке шампанское не заканчивалось. Да и сама бутылка просто висела в воздухе. Теперь вы можете в магазине сувениров купить подобное устройство. Например, кран, из которого непрерывной струей вода течет в стакан. И, как мне кажется, никто за ним в очередь не стоит…

Демонстрация такого стиля магии до сих пор достаточно широко распространена. Можно сказать, что в этом случае исполнитель показывает некую техническую новинку, предлагая зрителям понять, как она работает.

Многие исполнители не согласны с мнением своих коллег, что фокусы должны развлекать публику. Они придерживаются взгляда, что публика приходит на выступление фокусника вовсе не затем, чтобы развлекаться или веселиться. Они считают, что зрители хотят видеть чудеса. Или хотя бы их суррогат под видом фокусов. Разумеется, зрители на их выступлении будут и смеяться, и развлекаться, но главное – это фокусы, чудесные превращения, исчезновения и вообще загадки. И они способны все это показать, потому что они знают технологию фокусов.

Итак, что же такое технология фокусов и в чем ее разница с техникой фокуса? В Интернете можно найти изящные объяснения, из которых мне больше других понравилось следующее:

Техника - это механизмы и агрегаты, а технология - это комплекс организационных мер, операций и приемов. Определение как нельзя лучше подходящее для фокусов. Технология может помочь юноше изучить ремесло фокусника, чтобы в результате стать, если не великим фокусником, то хотя бы очень хорошим.

Можно предложить целые наборы и списки различных организационных мер и приемов, но важнейшие из них, на которые обращает внимание читателей Шнайдер, на мой взгляд, следующие.

1. Развитие способности, одновременно делать какие либо, совершенно естественные движения и другие движения, неизвестные зрителям, тщательно скрытые от них. Тренировать эту способность следует так, чтобы те движения, которые вы хотите скрыть от зрителя, были бы совершенно для них незаметными.

2. Приемы отвлечения внимания от каких-то действий, предметов, событий.

3. Приемы привлечения внимания к событиям, предметам или определенным действиям.

4. Знания приемов общения, коммуникации со зрителями.

5. Знание тех событий, явлений, действий, жестов, которые могут поразить зрителей. Знание всего набора возможностей, которые заставят зрителя «открыть рот» от удивления и начать аплодировать.

6. Знания о мире. Знания о той физической и социальной реальности, в которой пребывают и действуют зрители.

7. Понимание людской сущности.

8. Знания и умение создавать свой собственный стиль.

9. Правильное отношение к любому зрителю.

Мне было, например, очень забавно услышать на круглом столе 13 Конгресса иллюзионистов наивный, на мой взгляд, вопрос: как относиться к «плохому зрителю». И когда, после пространных объяснений моих коллег, как надо вести себя в подобных случаях, микрофон передали мне, я просто ответил, что никогда во время своих выступлений не встречал «плохих зрителей». В зале повисла тишина… Я ждал продолжения, но, скорее всего, меня посчитали наивным простачком, не понявшим такой «важный» вопрос. Продолжения, к моему сожалению, не последовало. А ведь я очень хотел объяснить моим юным коллегам, что «плохой зритель» может появиться на выступлении лишь «плохого фокусника». Только сам фокусник может породить такого зрителя. И мало того, он сможет его «окучивать», «удобрять», ухаживать за ним так, что этот «сорняк» вырастет до огромного размера и поглотит самого фокусника.  Вот как с ним не бороться, а взаимодействовать, и сделать из такого «плохого зрителя» лучшего друга фокусника, мы и поговорим в следующих публикациях. Жду ваших вопросов, размышлений и комментариев.