Как молоды мы были... Русский способ раскрытия краж (продолжение 17)

Через пару дней в наш номер зашел наш давний приятель еще по поездкам в ФРГ и ГДР – Коля Иванушкин. Простой парень, немного старше нас, с отличным чувством юмора, крановщик из Москвы, Коля был незаменим в таких делегациях, поскольку исполнял два совершенно разных, но выигрышных в любых залах номера – он великолепно жонглировал самыми разными предметами: шарами, булавами, огромными сверкающими кинжалами. И второй номер, который неизменно вызывал гомерический хохот любых, даже самых чопорных зрителей – борьба нанайских мальчиков. К огромному сожалению, этот классический номер уже много лет как оказывается незаслуженно забытым, многие вообще не знают, что это такое. Вы можете посмотреть этот эстрадный номер вот по этим ссылкам:

http://www.youtube.com/watch?v=-t-ju23SIeA

http://www.youtube.com/watch?v=ULxXVh1psi4

Коля с таинственным видом пришел к Илье Федоровичу Кияненко, руководителю нашей делегации, посоветоваться по важному делу. Я жил в одном номере с Ильей Федоровичем, и принял самое непосредственное участие в обсуждении «серьезной» ситуации.

Коля рассказал, что после инцидента с часами Валерия Петровича, он решил внимательно проверить все свои вещи. И надо же, не обнаружил своих любимых солнцезащитных очков за рубль двадцать копеек, которые несколько лет назад купил в московской галантерее.

Расстроившийся при такой пропаже Коля, решил не следовать миролюбивому примеру Ломако, а попытаться вернуть свое имущество. Он поступил самым хрестоматийным образом, когда следователи привлекают к раскрытию краж потенциальных преступников, шантажируя их и запугивая. Коля немедленно пригласил в свой номер представителя персонала гостиницы – маленького, тщедушного негра, который убирался в номерах.

Коля усадил его в кресло и медленно раскрыл свой чемодан с реквизитом. Внутри зловеще блестели огромные кинжалы, которыми Коля жонглировал. Достав один из них, Коля красноречиво помахал им перед носом, посеревшего от страха африканца. Жестами объяснил тому, что из номера пропали темные очки. И очень наглядно пояснил, что случится с бедным африканцем, если через час очки не будут лежать на столе. Почтительно кивая головой, африканец побежал на поиски пропажи. А Коля уселся на кровать в ожидании результата своей профилактической беседы.

Через полчаса в его номер потянулась очередь негров, работавших в этом отеле. Каждый держал в дрожащих руках по несколько пар очков. Как видно, в аборигенах сказалась генетическая память о португальских колонизаторах и ужасных репрессиях по отношению к ворам. Узрев в нашем мирном Коле Аванушкине белого хозяина жизни, все они решили не рисковать репутацией отеля и своими жизнями. Они принесли Коле в виде компенсации за его копеечный выкидыш российской галантерейной промышленности, фирменные очки от Гуччи, Версаче и других мировых брендов. Но непреклонный Коля честно отвергал все эти дорогущие подношения, заявляя, что хочет назад именно свои пластмассовые и изрядно затертые очки. Трясущиеся от ужаса негры, убегали в темный коридор, заверяя Колю, что очки будут найдены.

И вот тут-то Коля и нашел свои очки под подушкой… Внутренне похолодев от осознания последствий, несправедливо вызванного им межгосударственного инцидента, он прибежал к руководителю покаяться в содеянном. Илья Федорович посерел не хуже черных африканцев. Дрожащим голосом он потребовал от Коли немедленно вернуться в номер, вызвать запуганного коридорного, задобрить его и забыть об этом конфликте. Что Коля и исполнил.

Он прибежал в свой номер, нашел африканца, усадил его в то же кресло. Снова открыл чемодан и достал сверкающий кинжал… Африканец закрыл глаза и покорно склонил курчавую голову. Но Коля со смехом показал ему, что этим кинжалом он открывает банку советской тушенки. Африканец осмелел. А Коля извлек из недр своего чемоданчика непочатую бутылку водки и налил негру целый стакан. Еще до конца не осознав, что этот колин жест не просто исполнение последнего желания, а настоящий акт примирения, коридорный судорожными глотками осушил стакан, и принял на конце кинжала сочный кусок тушенки. После второго стакана они стали с Колей лучшими друзьями. Коля великодушно подарил негру свои очки, и все остальное время гулял по Африке с прищуренными глазами.

Город Бейра был главным морским портом Мозамбика. На празднование годовщины Октябрьской революции туда пришел огромный советский военный транспортный корабль. И вся наша бригада выступала на этом корабле.

Мы с Валерием Петровичем Ломако принадлежали к привилегированной части концертной бригады: он уже был ректором саратовской консерватории, а я – кандидатом технических наук. Поэтому, наверное, нас вместе с руководством группы пригласили перед концертом на «рюмочку чая» в каюту командира корабля.

В довольно большой каюте кроме командира, который, по случаю праздника, мог лишь расслабленно сидеть в кресле и блаженно улыбаться, оказались еще два молоденьких лейтенанта, которые уставили стол закусками и налили по стопочкам подкрашенный спирт. Когда я задал вопрос, почему они не присоединяются к нашей компании, они скромно ответили, что должны в случае чего принять на себя командование кораблем, поэтому пока что лишь наблюдают за нашим чаепитием. Через некоторое время один из них предложил нам провести экскурсию по кораблю. Мы с радостью пошли за ним в трюм.

А в трюме увидели несколько вертолетов и парочку танков. Лейтенант с гордостью сообщил нам, что в случае военного конфликта, Бейра будет ими занята за несколько минут. И у нас не осталось ни малейшего сомнения в истинности его заявления.

Потом вся команда корабля уселась на раскаленной палубе, а мы выступили перед ними с полной концертной программой. Было удивительно приятно вбегать после номера в открытую бронированную дверь: из раскаленного дня мы попадали в прохладный кондиционированный воздух внутренних помещений корабля.

Когда 7 ноября мы выступали на торжественном приеме в мэрии, мы были абсолютно спокойны: в зале и снаружи было множество африканских охранников. Но главное было не это: в маленькой комнатке на связи с кораблем сидел мичман с радиостанцией. В зале, вместе с нашими дипломатами и представителями африканских властей, находились уже знакомые нам офицеры с корабля, которые ободряюще нам кивали.

Все эти годы выступлений в Европе и в Африке мой номер оставался неизменным. Я показывал манипуляции с шариками, с карточными веерами, с платочками и веревочками. Потом шли «Дождь монет» и «Китайские кольца», а завершал номер комическим трюком с огромной игральной картой, которая превращалась из тройки в туза, из четверки в шестерку, семерку и, наконец, в восьмерку. Я уже писал, что текст к этому трюку я мог произносить на трех языках: на русском, немецком и английском. Так что, практически, мог выступать с этой программой по всему миру. Ее преимущество было в совмещении ярких интерактивных трюков с классическими манипуляциями, по которым везде узнавали профессионального фокусника.  К тому же она была очень компактна, и весь реквизит занимал мало места: почти все причиндалы замечательно паковались в ведерко для монет, рядом была лишь карта и кольца.

Когда после нашего концерта на палубе, часов через шесть, мы покидали военный корабль, то увидели, что такое настоящий океанский прилив. Утром мы карабкались на борт по почти вертикально стоящему трапу. За это время океан отошел от берега, корабль опустился. И теперь снова пришлось карабкаться вверх. Когда с палубы мы посмотрели на залив, то узнать его было невозможно: это было огромное болото с множеством луж. Между ними бродили десятки аборигенов, подбирая из ила всяких морских гадов – трепангов, каракатиц, морских звезд, выискивая гигантские раковины. Все это или попадало на их скудный стол, или продавалось потом на рынке.

Вообще, когда мы уезжали из Саратова, нас предупредили, что покупать в Мозамбике нечего, в магазинах ничего нет. Но пообещали, что свозят нас на самый большой в Африке базар черного дерева, где за копейки можно будет купить уникальные африканские маски.

Этот уникальный рынок собирался раз в месяц как раз на границе Мозамбика. Туда привозили свои изделия почти все живущие рядом с Мозамбиком племена. Там продавались пепельницы из черного дерева с закрученными ножками, маски из черного, красного, сандалового дерева. Маски из пальмовой коры, очень красивые, выразительные, резные. Поскольку маски из черного дерева ценились гораздо выше, чем любые другие, нам рекомендовали остерегаться подделок: очень часто маски из дешевого дерева африканские умельцы просто натирали черным сапожным кремом. Поэтому нам рекомендовали плюнуть на палец и потереть черную поверхность, если палец становился черным, то материал явно не черное дерево… Предлагали и очень внимательно осматривать внутреннюю поверхность масок, иногда в них могли быть дырочки. Тогда вы рисковали привезти домой каких-нибудь экзотичных африканских насекомых, которые за две ночи могли сожрать всю вашу мебель.

Когда я, вернувшись в Саратов, повесил дома над дверью очень оригинальную африканскую маску, то через пару недель вдруг обнаружил под ней на полу, маленький конус мелких как мука опилок. Снял ее и внимательно осмотрел. И нашел такую маленькую дырочку, в которой жил какой-то заморский паразит. Немедленно обработал маску жидкостью против тараканов. Это возымело победу над неизвестным древоточцем, опилки перестали появляться, а маски у меня дома висят уже больше тридцати лет.

Нагруженные масками, огромными раковинами и кораллами, мы возвращались в автобус. Коля Иванушкин подошел очень расстроенный. Он рассказал, что долго торговался с каким-то африканским резчиком, который за огромный резной трон из черного дерева просил колины брюки. Коля еще долго сетовал на то, что запасные брюки у него остались в гостинице, а то он бы привез в Москву уникальное резное кресло. Мы успокаивали его, говоря, что такое большое изделие не погрузили бы в самолет, но Коля еще долго горевал по поводу столь выгодной, но несостоявшейся сделки.