Как молоды мы были... После конкурса (продолжение 3)

Я во время поступления в институт

А произошло вот что. Через несколько минут раздался стук в дверь. На мое приглашение заходить, в комнату вошли двое мужчин и интересная дама. Мужчины представились режиссерами Москонцерта и Росконцерта, а дама оказалась уже вышедшей на пенсию цирковой гимнасткой. К сожалению, моя память не сохранила их имен. И режиссеры в один голос заявили, что я и мой номер им очень понравились, и они сразу же предлагают мне следующее. Дальше пошло перечисление таких предложений, которые и сейчас мне кажутся какой-то волшебной сказкой. Они предложили мне трудоустройство артистом Москонцерта или Росконцерта, по моему желанию, прописку в Москве, гастроли по России, а затем за рубежом, и, что было самым невероятным, они гарантировали мне звание Лауреата. Оказалось, что я был единственным говорящим фокусником из всех участников конкурса, и это очень им импонировало.

Этот трюк я показывал уже в восьмом классе школы в 1964 году

Мне никто и никогда не делал таких предложений ни до этого конкурса, ни потом. Я просто растерялся. Теперь я понимаю, что оказался банальным трусом, когда жизнь предложила мне такой потрясающий вариант. Я имел возможность изменить всё и, возможно, всё-таки исполнить свое самое заветное желание. Но я мгновенно вспомнил свой разговор с родителями после окончания института. Когда я принес домой свой «красный» диплом, я заявил, что уж раз мне дали рекомендацию в аспирантуру, то я ее окончу, защищу диссертацию, а уж потом пойду в артисты.

И вот теперь я в ответ «на предложение, от которого невозможно отказаться…», с сожалением произнес, что я учусь в аспирантуре, у меня есть тема, я должен ее закончить и т.п. Режиссеры переглянулись, протянули мне свои визитки, и заверили, что рады будут меня видеть и после окончания аспирантуры. Но при этом извинились за то, что в этом случае звания Лауреата они мне добыть не смогут, поскольку я, выходит, приехал не завоевывать мир, а просто себя показать. На этом они откланялись, и мы больше никогда не встречались. Возможно, они когда-нибудь прочитают эти строки и вспомнят наивного провинциального аспиранта, который отказался от блестящей карьеры в Москве.

Профессор Н.М.Соколов и его последний аспирант

Теперь-то я отчетливо осознаю, что участвовал в конкурсе без всякой конкретной цели, возможно, даже не рассчитывая на победу, а действительно лишь мечтая помериться силой со своими коллегами-конкурентами. Может быть, теперь я стал прагматиком, и всякий раз стараюсь считать варианты на несколько ходов вперед (что, кстати, не всегда получается). Но иногда мне приходит в голову мысль, что надо бы мне тогда согласиться на все предложения, получить диплом Лауреата Всероссийского Конкурса, а уж потом сказать им о своем намерении все же сначала закончить аспирантуру…

Я часто думаю о той точке перелома, когда жизнь могла круто измениться, представляю себе, чего бы мог достичь, но каждый раз отбрасываю все эти мечтания по одной главной причине. Делать такой выбор надо было осознанно, пути назад бы уже не было, поскольку нельзя обманывать людей, которые подошли к тебя с самым искренним предложением. Наверное, я только фантазирую о такой возможности, а в жизни бы так я не поступил бы. Вот такая упущенная возможность была в моей молодости.

Однако после ухода московских режиссеров цирковая дама задержалась. Она рассказала мне о том, что вышла замуж за финна, готовится к переезду в Финляндию, и, поскольку она хочет там сохранить некоторую финансовую независимость, просит меня научить ее нескольким простым фокусам. Она собирается там выступать в варьете. Я, сразу же согласился ей помочь.

Через день всех участников второго тура, не прошедших в финал, собрали в зале театра эстрады. Пожелали всем больших творческих успехов и сообщили приятную новость: через год начнется Всесоюзный конкурс и всем нам будет выслано персональное приглашение для участия сразу во втором туре, без отбора в первом туре. Так что все мы имели реальную возможность исправить все ошибки и снова сделать попытку стать лауреатом. Вот тут-то я снова воспрял духом, поскольку жизнь давала мне еще один шанс. Причем последний. Дело в том, что, по положению о конкурсах артистов эстрады, принимать в них участие может артист только до 30 лет. А конкурсы проходят раз в четыре года. Поэтому я уже на следующий конкурс не проходил по возрасту, и возможность стать лауреатом исчезала безвозвратно. А тут такой подарок судьбы от московского жюри!

Я вернулся в Саратов, отчитался в филармонии об участии, рассказал, что буду целый год готовиться к Всесоюзному конкурсу. Просил сразу же известить меня, когда придет приглашение на Второй тур, а пока буду учиться в аспирантуре.

Как же я готовился к участию во Всесоюзном конкурсе! Каждый день тренировался, готовил новые фокусы, сшил себе настоящий смокинг, подобрал новую музыку. Год пролетел незаметно.

И вот однажды вечером, репетируя перед зеркалом, вдруг услышал из комнаты звук работающего телевизора… И сразу же побежал к экрану. А там говорят следующее: «… Начинаем заключительный концерт лауреатов и дипломантов Всесоюзного конкурса артистов эстрады». Я грохнулся на стул. Смотреть ничего просто не мог. В голове вертелась одна только мысль: «Как же так? А где же обещанное приглашение…»

На другой день побежал с этим вопросом в филармонию. А там Анатолий Яковлевич Левиновский, смущенно перебирая бумажки на своем столе, пояснил: «Да, кажется, было, такое приглашение, но мы вот не смогли вас нигде отыскать…» Вот такую «собаку на сене» я повстречал в своей жизни. Ничего не могу сказать – изящная месть за мой отказ работать в филармонии. Впрочем, может быть я не прав, это только мои предположения. Левиновского уже нет с нами, так что Бог ему судья…

Но, в общем-то, нет худа, без добра. Именно тот конкурс сделал меня известным каким-то руководителям из ВЦСПС (Всесоюзный Центральный Совет Профессиональных Союзов), и я стал на несколько лет участником множества творческих зарубежных делегаций. Дело в том, что семидесятые годы прошлого века – это расцвет эпохи брежневского застоя, когда СССР был в глазах всего мира колоссально мощной державой. Причем идеология Страны Советов, с ее бесплатной медициной, бесплатным (и лучшим в мире!) образованием, с ее космическими успехами, искусством, хоккеем – все это вызывало самое искреннее уважение и признание во всех странах, где я только не побывал. Я понимаю, что для идеологических работников я был настоящей находкой: я был аспирантом и одновременно очень неплохим артистом – замечательный живой пример гармонического развития личности при социализме. И вот мы, с моим неизменным аккомпаниатором – ректором саратовской государственной консерватории Валерием Петровичем Ломако (тогда он был еще простым доцентом кафедры народных инструментов) объехали почти всю Европу, выступали даже в Мозамбике. Валерий Петрович прекрасно играет на баяне (у него, кстати, уже тогда был германский баян, который "...стоил как чугунный мост", и создавал на сцене  звучание лучше церковного органа). На этом чудесном инструменте Валерий Петрович исполнял токкату и фугу ре минор и органную фугу Баха, вызывая неизменные овации во всех залах, где мы выступали. И как мой аккомпаниатор он прекрасно чувствовал и ритм, и настроение каждого фокуса. С ним я никогда не волновался «за музыку» и на поклон мы всегда выходили вместе. О наших выступлениях в Мозамбике я уже писал в своем блоге 15 ноября 2012 года.

Самая первая заграничная гастрольная поездка была в Федеративную Республику Германию на фестиваль народного творчества в Реклингхаузен в 1974 году. Мы с Валерием Петровичем, и еще два брата Егоровых, играющих на саратовских гармониках, были включены в состав делегации советских профсоюзов. В мае мы выехали в Тулу, где целый месяц репетировали и свои номера, и весь концерт. Это была первая демонстрация самодеятельности Советского Союза в Германии, поэтому для ее успеха ВЦСПС привлек к работе великолепных цирковых и эстрадных режиссеров. И эти режиссеры с утра до вечера шлифовали наше мастерство.